teterevv в Пути Господни неисповедимы
Слава Богу, Русская Православная Церковь не поддержала воюющих с Россией на этом фронте. Слава Богу, что Церковь с другой стороны не ушла и в затвор от мiра. И мне не надо делить свою жизнь на дело спасения себя и спасения страны.«Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу». (1 Кор. 12:4-7)
На минувших выходных мы со средней дочерью сподобились приступить к Таинствам в одном из подмосковных монастырей. У меня было ощущение, что я вернулся на Родину. Именно в этом монастыре я делал свои первые шаги воцерковления. Тут я нашел себе первого духовного руководителя. И поэтому даже запахи, сама гулкая тишина в моменты малолюдства в храме Рождества Пресвятой Богородицы мне кажутся особенными и родными.
Мой духовник стал наместником монастыря. У меня родилось еще двое детей. И потому приезжать туда из Москвы мне стало трудней. Мой духовный отец благословил меня искать окормление в Москве, но не забывать и его, и святую обитель.
Мы с дочкой вместе с братией и гостями обители совершили Всеночное бдение и окончание молитв. И вот, когда вся братия собирается вместе на эти молитвы, я увидел в числе молодых иеромонахов очень знакомое лицо. Я не сразу вспомнил этого человека. А когда вспомнил, то пережил очень странные минуты. Минуты встречи с Судьбой.
Это было лет 12-13 назад. Я стоял, ожидая прихода своего духовного отца, в числе прочих его чад. Он задерживался, потому что нес послушания ризничного. Кроме того, он был духовником братии, и потому людей в небольшом пределе храма собралось много. Время шло к службе, за узкими окошками древнего храма темнело.
Промелькнул духовник и на бегу сказал нам всем - не волнуйтесь я выйду. Сказал и скрылся в центральном Алтаре. Храм начинал наполняться людьми. Я боялся, что не попаду в число тех, с кем он успеет пообщаться. Волновался не я один. А вот мой сосед был совершенно невозмутим. Мой сосед, паренек лет на 5-7 младше меня, с очень грустными и внимательными глазами и только начавшей отрастать бородкой. То ли послушник, то ли трудник, - подумал я тогда. Точно не из братии, так как братию я знал в лицо всех.
Стали приходить другие иеромонахи и принимать исповеди у желающих. Служба дошла до своей середины. А к нашему духовному отцу попасть смогли всего 2 человека. Часть людей, отчаиваясь, шла на исповедь к другому батюшке. Мы стояли и ждали. Вот миропомазание. Вот канон Иисусу сладчайшему. Вот окончание молитв и храм пустеет. Подвизающиеся в храме косятся на нас. Мол, поздно уже ребята. Мы стоим. Мы - это я и тот невозмутимый паренек.
Наконец, стоять стало просто неприлично. Мы вышли на улицу. Я уже отчаялся встретиться с батюшкой и с горечью спросил своего нового знакомого – что делать будем? Он пожал плечами и ответил - ждать. Я постоял еще минут 20 и ушел на ночлег, решив утром попытать счастья. А не удастся, так исповедуюсь у другого батюшки, к которому меня благословил мой духовник, на то время когда к нему нет доступа. Но на душе было тоскливо.
Утром, батюшка прислуживал в Алтаре отцу-наместнику. Я исповедался у другого батюшки и приступил к Таинствам. Подходя к Кресту на отпуске, я услышал от духовника упрек – что же ты меня не дождался? Выйдя на улицу, я встретился со вчерашним знакомым. Он подошел, мы поздравили друг друга с принятием Таинств и он рассказал мне, что вчера буквально через 15 минут после моего ухода вернулся наш духовник и очень сожалел, что меня уже нет. Вот так! Мой товарищ был вознагражден за веру и терпение, а я посрамлен.
Потом, я часто с ним виделся в моменты моих приездов в обитель. Но будучи занятыми своими духовными переживаниями и молитвой мы за пределы приветствия наше общение не расширяли. Я даже не узнал, как его зовут! Потом я стал приезжать редко, потом совсем редко и уже просто забежать приложится к мощам и иконам. А теперь увидел этого своего знакомого в числе иеромонахов.
И я подумал, что вижу другой вариант своей судьбы. 13 лет назад мы с ним были в одной точке. И вот теперь встретились снова. И, конечно же, потом после храма я стал что-то сравнивать и соотносить. Тут я боюсь натолкнуться на непонимание с двух сторон. Со стороны светских людей, я могу услышать обвинения в недопустимости сопоставления жизни ушедшего из мiра чернеца с общественной, и уж тем более политической деятельности. Сюда же до кучи посыплются обвинения монахов вообще в тунеядстве и прочие глупости. С другой стороны, со стороны религиозных людей, я могу услышать о неприличности сравнения служения Богу в числе священнослужителей и мирскую «суету». И т.д.
Но для меня все это не важно, так как я не сравниваю кого-то вообще или что-то вообще. Я думаю конкретно о себе, конкретно о своей судьбе и о конкретном месте в моей жизни и того и другого. Потому что, как мне показалось, Господь устроил мне эту «встречу с самим собой» именно для таких моих размышлений.
Я выбрал мирской путь. Конечно, я не мог стать монахом, будучи женат и тогда еше с одним ребенком в семье. Но ведь я не ушел из мiра вообще, как это делают некоторые православные. Я занимаю достаточно активную гражданскую позицию и стараюсь по мере сил и способностей участвовать в общественной и политической жизни.
Мой знакомый, пошел другим путем. Можно ли считать, что наши пути полностью разошлись? Конечно, нет! Хотя бы потому, что мы с ним встретились. Но не только поэтому. На ранней Литургии в Алтаре была провозглашена молитва о прекращении кровопролития на Донбассе. Для меня это не было неожиданностью. В моем московском приходе мы так же молимся об этом и собираем средства для жителей Донбасса.
Церковь не может быть вне трудностей и переживаний земного Отечества своих чад. Мы приносим их туда вместе с собой, своей
жизнью. Надо ли противопоставлять их Отечеству Небесному? Я думаю, нет. Тем более что подвиг многих наших святых наполнен переживанием и заботой о земном Отечестве. Об этом много сказано и я не хочу повторяться.Сейчас сложное время. В очередной раз решается судьба Отечества. Наступает момент перелома. Он уже наступил, после возвращения Крыма и отказа по факту России на безоговорочную капитуляцию перед Западом. Но этот отказ не был дополнен новым целеуказанием – куда движемся после него. И потому удары по государственности России стали наноситься с двух сторон. С одной стороны их наносят те, кто хочет любой ценой вписаться в этот пусть даже мутирующий Запад, вожделея его кажущегося изобилия. Ценой любых потерь, вплоть до потери самой России.
С другой стороны, на нее нападают, кто этого Запада не хочет. Или по крайне мере, кто говорит, будто бы не хочет. Я не знаю, так ли это на самом деле, потому что не ясно, что же они хотят. Если не Запад, то что? Россия для русских? Но, во-первых, должны быть Россия. Во-вторых, это путь к ее расчленению и потери территорий. И, в-третьих, уж слишком часто произносящие такого рода лозунги оказывались по одну сторону баррикад с западниками! Как и левые! Хотя какие они левые, если стоял на одной трибуне с националистами!!! ( а как же интернационализм?) и приватизаторами! И потому, что удары с этих двух сторон уж слишком синхронизированы мне все больше кажется, что нет двух фронтов, а есть единый фронт борьбы с Россией.
Слава Богу, Русская Православная Церковь не поддержала воюющих с Россией на этом фронте. Скорее всего, следует ждать новой волны нападок на нее, как это было после такой же позиции РПЦ в 2011-12 гг. Когда Патриарх не поддержал болотные оранжевые гуляния участников этого единого фронта против России. Слава Богу, что Церковь с другой стороны не ушла и в затвор от мiра. И я могу не оставлять боли о своем земной Отечестве на пороге храма. И мне не надо делить свою жизнь на дело спасения себя и спасения страны.
…
